……………………………………..ПАПОРОТНИКЪ.
«Господи, помилуй!
Господи, благослови раба своего, добрую траву сию!
Еже не иметь в себе сердца сия трава, тако бы не имели на меня, раба Божия, недруги мои вси, человеци, сердцем своим..
Как бывают люди радостны сребру и злату, тако бы радовались вси человеци мне, рабу Божию»..
…В лесу была Большая Сушь. В душном и горячем воздухе ошалело носились пауты, по-над оврагами стоял неумочный звон комариных сотен, обожравшиеся пауки лениво висели в своих тенетах, провожая меня немигающими бугорками глазок. Пожухлые листья копытня лежали на хвойном опаде, как сухопутные кувшинки, клонила голову всякая лесная трава, изнывая от безводья и духоты. Из птиц в этот день была слышна лишь кукушка, да ударивший пару раз по сухому суку дятел. И еще нелепый слеток серой мухоловки, увидев меня, прекратил свой учебный прямолинейно-неуклюжий полет и уселся прямо над моей головой, часто дыша, выпучив глазенки и раскрыв клюв. Было жарко..
…Я помнил про это местечко пару лет: когда-то, «пробивая» терраски одной маленькой подмосковной реки, я проскочил небольшой участок леса, где из-под земли отзывалось черное железо. Загнав машину под огромный дуб, выгнав из салона моментально набившихся туда слепней (прочь, безбилетники!), я крайне неспешно пошел вверх по левому берегу оврага. Искомое место должно было находиться с другой стороны, почти на впадении оврага в речку — но ведь люди ходили и этой стороной? Проверим!
..Лазить по буреломному лесу, в котором уже начали вываливаться двухсотлетние ели, задушенные короедом — сложно. В тридцатиградусную жару и духоту — еще сложнее. А уж копать.. Как только ты наклоняешься к земле, прямо в лицо тебе летят, злобно пища, голодные кровососцы. Руки — в перчатках, перчатки — в земле, по лицу течет пот. И через несколько минут ты уже похож на индейца в маскировочном окрасе, разукрашенный полосами и пятнами грязи.
…Ничего не было на левом берегу, я прошел овраг до его истока, теряющегося на заросшей бурьяном поляне. Вода в бутылке почти кончилась и степлилась, надо было возвращаться. Что-то подсказывало мне, что копать в такую жару — не стоит, и что впереди еще не один месяц поисков. С этими неспешными, расплавленными жарой мыслями я незаметно прошел почти до устья оврага. Появились черные сигналы — верный признак того, что надо «чесать» внимательней и идти медленней. Но посмотреть-то надо, что за «чернина» под ногами? Сухая, как порох, земля ссыпалась со штыка лопаты, показав мне маленькую, с кулачок, крицу. Вторая, третья.. кованая петелька, обломок ножика.. Овраг слева от меня при впадении в речушку расширился и разлился мокрой болотиной, с виду очень комариной и какой-то недружелюбной. Я повернулся к нему спиной, собираясь еще раз пройтись по террасе, сделал несколько шагов.. за спиной хрустнуло.
…Они стояли и смотрели на меня. Выстроившись полукругом, почти взяв меня в «клещи», стояли и смотрели. Молча. Они были разными: пара была просто огромных, трое — относительно нормального телосложения, и еще то ли семеро, то ли шестеро — молодые и поджарые. Объединяло всех одно: болотный дух мертвечины от мокрых боков, с которых кусками отваливалась свежая грязь, и взгляды. Недобрые, подслеповатые глазки из-под мохнатых бровей смотрели на меня без всякого любопытства, холодно и оценивающе. Самый большой коротко спросил что-то, второй отрицательно мотнул головой, посаженой на могучие плечи совсем без шеи, и отдал какую-то команду. Они тронулись все разом..
.. Вы можете представить себе полярный атомный ледокол в тумане, ругающийся матом и басом? Нет? А зря, — у вас не получится вообразить то, что я проделал. Я выставил перед собой катушку МД, поднял лопату и начал вспоминать все те слова, которые нельзя говорить при детях и молоденьких девушках. Кабаны обтекали меня двумя грохочущими колоннами с двух сторон — посмеиваясь, похрюкивая, распространяя ужасную болотную вонь, и абсолютно дружелюбно!! Пацаны даже подпрыгивали на месте, показывая, как радует их наша встреча в этом жарком и таком скучном лесу. И они ушли..
..Я сел на пенек, допил воду из бутылки. Комаров я перестал замечать вовсе. Повизгивание, треск и похрюкивание затихли, зеленый занавес сомкнулся под мои матерные аплодисменты. Я встал и пошел к машине, до которой оставалась пара сотен метров. Глаза лесных хрюшек, простите за тавтологию, еще стояли перед моими глазами. Через какое-то время я поймал себя на том, что пытаюсь «прищучить» какой-то глубокий и сомнительный сигнал из-под корней старой елки. Несколько минут работы — и на моей ладони появляется маленькая серебряная монетка. Стирая рукавом пот с лица, заливающий глаза, я с огромной радостью вижу монетку Великого Московского князя Василия Васильевича «Темного» и, как намек мне — лучника на ней! А нефиг по диким лесам, зверями полными, без оружия шлендрать — хорошо, волшебные слова пригодились!
..Ах, да, папоротникъ! Когда кабаны ушли, он пригодился тоже: мягкий, свежий, его много.. Самый дефицитный предмет в хвойном лесу — туалетная бумага..